Читать онлайн книгу "Ночной сторож"

Ночной сторож
Елена Евгеньевна Тимохина


Лев работает в психиатрической больнице. Среди его знакомых – медсестры, прекрасные девы ночи, доктор Борисов и ночной сторож Сэр, который приводит на работу маленького сынишку.





Елена Тимохина

Ночной сторож



Лев шел темным коридором, только что вымытым и еще пахнущим грязной водой, мимо профиля вахтерши, дремавшей при двери. Пробудившись от звука его шагов, она вопросила:

– А это что за сверток?

И с важностью качнула головой в такт его ответу:

– Из аптеки.

В углу стояла палка для размешивания извести, похожая на гипсовую ногу. У Льва возникло ощущение того, что он прогуливался среди манекенов. Зачем он здесь? Что ему надо?

Сторожа, сторожа своей плоти.

В окно, наполовину замазанное белым, блестит прощальный луч солнца, он следует поверх мешков с известью, потом по белым доскам пола и деликатно исчезает. Больница для умственно одаренных.

Снова звучат, все приближаясь, шаги. Веки лениво приподнимаются, и слабая улыбка санитарки вознаграждает приближение ночного сторожа.

Большой шаг и маленький шажок друг за другом.

Торжественно приготовленная улыбка упала. Нагромождением морщин наконец набрела на вопрос:

– 

Что? Что?

– 

Похитил наследника! —усмехнулся сторож. – Знакомься, мой сын. Его мать работает в ночную смену.

Мимо стены, пропитанной известью, мимо белой шляпы и превращенных в известь предметов из дерева и ткани промелькнула улыбка мальчика. Словно из гипсового мира вылупилась улыбка. Что! Что!

– 

О, кроткая корова! – Сторож кланяется старухе. Мальчик – повторил за ним.

Её рука потянулась погладить детскую головку, но он резко дёрнулся..

– 

Что? Что?

Луч подстерегает, когда из-под века выплывет недреманное око. Раз – и он смешивает сонный зрачок со светом. Зрачок вздрагивает – один-ноль в пользу солнца, – вмятина мягко расправляется.

– 

Вот и наш пришел, – вздыхает вахтерша и собирается домой.

В июле в больницу народу оставалось немного, все врачи разъезжались в отпуска, и только

доктору Борисову ставили отпуск в ноябре. Тот не жаловался. 2так хочет народ, а я против народа не пойду».

– 

…Этот приятель твой, Сизиф, – говорит доцент Борисов, обращаясь к своему интерну, – сам со временем все больше становится похож на

камень.

Вот внутреннее, что мнится во внешнем, – червеобразные или в форме ростка фигуры – в извивающихся ходах зародыша – серых, зеленых, синеватых лицах по недоразумению, лишь в немногих из них проглядывает мысль. Некрасивые случайные формы под номерами, формы, переросшие свои пределы и борющиеся с другими формами. Тела, лишенные физических усилий, и головы, словно колеса. Или вздыбленные волосы, блеск очков. По сальным от обеда щекам съезжает солнце. Вот детали, достойные запоминания.

Содержание? Видимость, одно только настроение.

–-Может быть, твое пристрастие к этому человеку – некая форма избавления от установочных запретов? – спросил Борисов.

Лев вопросительно посмотрел на собеседника – толстого и неподвижного, вроде кактуса в окне.

– Там на входе сторожит старуха, – произнес он, – потусторонняя старуха. Я на всякий случай проверил у неё пульс, между прочим, нормальный.

В изъеденном грязью окне появилась седая стриженая голова и сонно уставилась на них. Рука безостановочно нащупывала шпингалет, метя его в гнездо. Луч лежал на подоконнике, и старуха, наконец, подтолкнула его, выпихивая.

– Продолжай, пожалуйста, – проговорил Борисов. – Кажется, я понимаю, о чем речь. Еще немного, и я вспомню, где я это мог видеть.

Лев снова заговорил, доцент Борисов кивал в знак согласия, он курил, оплетая арканами дыма окно. От долгих затяжек пальцы его подрагивали.

– Никак не вспомню, – наконец промолвил он и оттого, что Лев внезапно раскашлялся, спросил: – Открыть окно?

Он взялся за оконную ручку и потянул на себя древнюю раму. В приоткрытую створу ворвался сильный ветер с песком и пылью. Сигарета погасла.

– Сегодня синее небо, хорошо предсказывать погоду, – заметил Лев.

Предсказатели и внимающие им слабоумные.

–Умные, – перебил его доцент Борисов. – Ума палата. Сходят с ума, если еще не сошли.

– Я думаю, что мы не вправе относиться к этому как к слабоумию, – возразил ему Лев, – каждый из нас владеет точно такой же тайной.

Люди готовы горы свернуть, когда под угрозой оказываются их тайны.

– 

На поддержание этих тайн у них уходит слишком много сил, что чрезвычайно

истощает организм, – рассуждал доцент Борисов.

– 

Что вряд ли важно, когда весь мир полон безумия, – снова не согласился

Лев, – Все, кого посетила мысль, не в силах избежать страданий,

которые она приносит.

– 

Сдается, что твои истинные чувства не проходят в твое созна

ние, – заметил Борисов. – Нет, я бы не стал говорить о страданиях,

глядя на тебя. Разве ты плохо устроен? Сдается, ты только и делаешь, что

бездельничаешь.

– 

Дело каждого состоит в том, чтобы развиваться, – проговорил

Лев, – хотя бы такое развитие и происходило не вполне обычно. Поверь,

это не приносит мне счастья.

– 

В чем же состоит развитие?

Ничего нового, кроме того, что присуще мысли.

Работа солнечного луча, высверливающего дверные петли, увенчалась успехом: дверь распахнулась и закачалась на солнечных нитях, являя прибытие Тенедевы.

– А природа подстегивает, – проговорил Борисов, – являя день за днем вечные картины.

К примеру, одна из таких предстала взору сейчас – медсестра шла прямо на них, устремленно правя белым. Молчедева – разом крахмал, шероховатые объемы раковин, что охлаждали и отрезвляли.

Милодева! Было б мило, если б было!

Глядя на нее, оба улыбнулись одновременно. Пробежавшая волна тени и свежести принесла им облегчение. Доцент Борисов облегченно завздыхал, будто ему не хватало воздуха, обозначая грудную клетку – она напоминала птичью, на которую накинули черное сукно.

– 

Все горит в мире – взор мой горит! – провозгласил он, увлекая

за собой улыбку Светодевы, – вот она идет по солнечной стороне

коридора – блестящая кожа лица, тень от рук ее, тень от лотка в руках

ее – все она, но вот она прошла – и теперь там тень и нет никого.

– 

А, эта смугляночка? – спросил он у Льва. – Из ее бедра я бы охотно

сварил себе кофе!

При этом не можешь не знать, что за дева, куда она направляется, что там с нею будет. Что-то будет с другими. Кто-нибудь заскулит в палате, всегда находится бедолага, который при одном виде белого халата ее начинает плакать.

Выразить воспринятое чувством можно и не прибегая к рацио ааа так ака аиа аа или аа художественное аа множество ааааааааааа иррациональных аа образов аа особенного аана в объекте аа тем больше аа чем разнообразнее аааа ааа ана конкретности ааа знак аамистический характер акомплекса ааааааааааа.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/elena-timohina-29138672/nochnoy-storozh/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения